Значит, смерть подождёт...

Значит, Боинг живёт, значит, смерть подождёт —
Упрямый голос на весь эфир поёт...
(Из песни лётчиков Второй мировой войны)

      Каждый раз, когда я вижу деревянную шатровую церковь — а в наших северных краях они ещё встречаются — сразу приходит на ум эта песня. Сначала удивляюсь, потом вспоминаю, почему.

      В то лето мы с братом гостили у тёти, в деревне на самом берегу залива (губы) Онежского озера. Трудно было вначале привыкнуть к неспешному здешнему ритму. Не так далеко, за горой и леском, уже построили город. Туда ездили работать; но на берегу сохранялась своя жизнь.

      Помню, удивило, как в день приезда местный племянник тёти рассказывал о том, какие грибы и ягоды можно найти и каких уток стрелять. И посредине буднично вспомнил, как попал недавно в шторм и привязал к себе какой-то пояс, чтобы опознали. Но выбрался.
      Штормить действительно начинало внезапно. Однажды в неспокойную погоду мы услышали детские крики о помощи. Плыли они не так далеко, но потеряли вёсла и оказались беспомощны. Женщина где-то вдалеке обещала найти кого-то, кто поможет... Мы вскочили в лодку и скоро взяли детей на буксир; но они отказались идти к берегу, прося найти вёсла. Ну, понятно, ругать будут. Чудом удалось обнаружить и вёсла вдалеке, хотя волнение уже стало сильным. Но тут, вместо того чтобы рваться к берегу, детишки снова ушли по своему маршруту...
      И странное дело: как в рассказе Бредбери, где люди постепенно становились марсианами, мы проникались настроением местной жизни. Больше всего хлопот доставлял залив. Пока погода стояла спокойная, о нём не думали. А когда усиливался ветер и появлялись волны, усидеть дома становилось невозможно. Обычно нам удавалось высадиться между скал на противоположном берегу губы. Брусника там ещё не созрела, но приятно было почувствовать твёрдую землю после качки.
      Как-то раз к нам в заливе подлетел на своей моторке парень, с которым до этого играли в футбол — защищали двое на двое честь Ленинграда. Кружил на опасно близком расстоянии и уговаривал ещё поиграть. И куда-то вместе отправиться путешествовать. За разговором мы пропустили приближение большой грозовой тучи. Он первый осознал перспективу и предложил нам идти к берегу на его буксире. Но шла боковая волна, как поведёт себя лодка, неизвестно, да и он сам казался ненадёжным… Словом, мы отказались, и он умчался.
      С тех пор я всё размышляю, правильно ли мы поступили. Скоро началась гроза с ветром и дождём. Берег совсем исчез из виду. Правда, это было не важно. Единственная и жизненно важная задача оставалась — удержать лодку поперёк волны. А её всё время разворачивало вдоль, и налегать на весло очень сильно было опасно — на нём обозначилась трещина.
      На вёслах сидел я. Видимо, мне удалось не ошибиться — что удивительно: я не отличался особой ловкостью. Во всяком случае, в городе… Казалось, силы уже кончаются. Но меняться местами было невозможно, сколько бы ни пришлось болтаться: или бы нас выбросило из лодки на гребне, или развернуло бы вдоль, пока передвигались. Интересное это было понимание.
      И вот тогда брат предложил запеть. Почему вот именно эту песню, не знаю, но она подходила. Мы пели вплоть до берега, наверное. Её и ещё итальянскую партизанскую «Аванте пополо, алла рискосса». Да, пение помогало удержать механический ритм и не думать, сколько ещё впереди.
      Не скажу, через сколько времени, но ветер поубавился, и вдали появился ориентир — церковь. А потом мы увидели на берегу и людей — нашего молодого хозяина и ещё двух-трёх в разных местах. Честно говоря, не думаю, чтобы они могли помочь в бурю и далеко от берега. И всё же приятно знать, что о тебе думают на суше.
      И он помог нам причалить спокойно, без лишних слов — сегодня с нами так, а завтра с ним. Нормальная мужская жизнь.

      Очень рано отзвучал прощальный салют моему брату — полковнику, а тогда студенту-медику. Но почему-то всё равно вспоминается песня: «Значит, смерть подождёт…»

*

       Пряжей солнечных дней время выткало нить.
       Мимо дома тебя понесли хоронить…
       Но под плач панихид, под кадильный канон
       Всё мне слышался тихий раскованный звон…

       (С. А. Есенин)

      Произведение опубликовано на портале Проза.ру в 2012 году.