Удивительно извилистый путь мечты

Конечно, в связи с моим представлением, что этот мир строго детерминирован, мне надо бы начинать с большого взрыва Вселенной, но, поскольку мои читатели этого не поймут да я и сам запутаюсь, начну с внутренней тюрьмы на улице Воинова (теперь Шпалерная). Там, в соседней камере с той, где когда-то сидел Ленин, у меня родилась мечта. Вроде бы простая и понятная. Мечта о побеге!

Но всё не так уж просто. Как и полагается прозомбированному комсомольцу, я воспринимал свою мечту не как свободный выбор, а как моральную обязанность. И достаточно мучился тем фактом, что мои друзья совершали на моих глазах просто блестящие побеги (увы, в конце концов неудачные), а я сидел и сидел. В конце концов, всё кончилось. Меня освободили. Но мечта осталась!

Я по-честному тянул свою лямку в этой «большой зоне», но все отпуска и большую часть выходных проводил в лесу и куда-то всё шёл и шёл. Вообще-то, большую часть пути ехал на велосипеде. Был счастлив, засыпая под звёздами на тёплой земле. Но всегда осознавал, что это всего лишь тренировка, только подготовка к настоящему Большому Побегу.

А план Побега постепенно вырисовывался и становился всё более реальным. С того момента, как меня взяли на учёт в психдиспансере и выставили диагноз, я практически в любое время мог выйти на инвалидность второй группы, получить приличную пенсию и полную свободу. Пенсия лично мне была не нужна, но я оставлял бы её семье. А сам бы шёл... Вдохновляли бы меня великие путешественники Фёдор Конюхов, чапавший через Северный полюс, Аллен Бомбар, переплывавший Атлантический океан, «учитель» Иванов, спокойно спавший в снегу в одной рубашке, а, вообще-то, все бомжи, которых я достаточно видел в этой стране от Ленинграда до Камчатки.

Куда бы я шёл? А куда угодно, осторожно, но бесцеремонно пересекая всякие границы и «запретные зоны». Смысл побега в том, чтобы стать независимым от законов общества и от его «заботы», понять и оценить собственную силу.

Конечно, ещё до выхода на пенсию, я постарался выбрать все льготы, как «приравненный к инвалиду второй группы». Главным было получить квартиру, что я и сделал.

Нет пророка в своём отечестве! Должен признать, что мои родные здорово мне мешали, у них в голове засела шизофреническая идея, что надо всем доказывать, что я совершенно здоровый и нормальный человек. А время неумолимо двигалось к перестройке. Я ещё мог получить вторую квартиру, но — увы! Не смог убедить родных в том, что надо делать. Напрасно я кричал: «Надо торопиться! Вот наши придут, тогда хрен вам, а не квартира!» Пришлось бросить всё и подумать о себе. Долго рассказывать, что понадобилось предпринять, но я вышел на пенсию на одиннадцать лет раньше своего возрастного уровня.

И вот она! Настоящая свобода! Вперёд, Мечта! Ну, годик всё-таки надо пожить где-нибудь в пригородном лесу, всё отработать и отточить.

Нашёл подходящее местечко и... погубил Мечту! Лес оказался неисчерпаем. Вот уже более двадцати лет я живу на одном месте. Там у меня куча всяких вещей, создающих постыдный для путешественника уют. Там, как позорный оседлый фермер, сажаю всякую лабуду. И всё-таки я иду! В лесу достаточно на десяток метров отойти от протоптанной тропинки — и оказываешься в совершенно незнакомом месте и делаешь неожиданные открытия. Каждый год я открываю и осваиваю какой-нибудь новый вид грибов, какой-нибудь необыкновенный цветок...

Да, подавляющее число моих необыкновенных цветов давно известны, описаны и изучены. И всё-таки я помню, как лет тридцать назад на проталине среди снегов я на коленях стоял перед удивительно изящным, тонким и аристократически нежным цветком. Много лет спустя я узнал, что это чудо носит прямо-таки издевательское название — «прострел обыкновенный». И, хотя на Карельском перешейке он встречается довольно редко, его внесение в Красную книгу стоит под вопросом. А я никогда его больше не видел!

На колени я опустился не из каких-то возвышенных чувств, а просто чтобы рассмотреть поближе. Увы! Ни рисунок, ни фото пока ещё не могут передать всей прелести цветка. Например, он, как бегония, покрыт массой иголочек, но в отличие от бегонии каждая иголочка обработана с ювелирной точностью и производила бы впечатление грозного оружия пострашнее иголок крапивы, если бы не было сразу же видно, что иголки эти прозрачные и мягкие. И вообще, на рисунках возникает впечатление довольно крепкого и жилистого растения. На самом же деле «крепенький» стебелёк весь просвечивает насквозь с чистотой воды драгоценного камня, но без его жёсткости и «наглости». И качается от лёгкого дуновения.

И это чудо, превосходящее на голову все прочие подснежники, называть «обыкновенным»?

Правда, есть одно гораздо более подходящее местное название: сон-трава…

Миниатюра опубликована на портале Проза.ру в 2013 году.